Провел очередные 10 дней в прекрасной Армении. Побывал в том числе и в Сюнике, где видны последствия однодневной сентябрьской войны, видел новые воинские кладбища, много разговаривал и просто с местными жителями и с разного рода экспертами.
Опыт Армении и армянского народа – выживание в окружении врагов в ситуации цепочки проигранных войн и столкновений без шансов на любую форму реванша в обозримом будущем – показывает, что традиционно учебниковое представление о том, что военные катастрофы сами по себе открывают дорогу к политическим трансформациям является ложным. (как и большинство учебниковых представлений).
Режим Пашиняна – одновременно не любим, вызывает разочарование и безальтернативно крепок. От “армянской надежды” 2018 года не осталось ничего. Но разочарование стало настолько масштабным и глубоким, что оно конституирует режим значительно более крепко и надежно, чем чтобы то ни было еще.
Я бы это так описал. “Политическая стабильность через драматическое поражение”
1. Разочарование такого масштаба, что наступает принятие. Очень важно, что крах представлений о желаемом будущем произошел во всех измерениях. Из мира 2018 и мира до 2018 года в Армении не осталось абсолютно ничего. Даже развалин. “Как мы хотели, как мы мечтали, как мы надеялись не будет никогда. И близко не будет”. Какой смысл что то менять, если изменения не принесут ничего кроме новой боли и разочарований?
2. Отсутствие политических последствий связано с тем, что альтернативы очевидно хуже.
Пашиняна и его окружение очевидно не любят. Но не любят спокойно что ли. Так не любят власть в европейских странах. “Ну обманули, с другой стороны сами дураки, что понадеялись”. Но то, как не любят “старых” – является лучшей гарантией сохранения режима Пашиняна. Это ненависть библейского масштаба к силам, которые “украли” прошлое, настоящее и будущее Армении. По моим оценкам, пока “Роб” и “Серж” хоть как то будут присутствовать в повестке дня Армении, Пашинян останется в самом выигрышном положении – положении “лучшего из всех зол”
3. Отсутствие ожидания появления альтернатив (измерения надежды).
Глубина разочарования и обиды в том числе на себя (поверили сами и сами себя обманули) не позволяет родиться новой надежде. Возможно, на это – “новую надежду” – рассчитывал Рубен Варданян, но эта карта не сыграла и сыграть у нее шансов исчезающе мало. Он не вызывает не то что надежд, а даже существенного интереса или минимального доверия. Фиксируются только неудачные шаги, невыстроенная логика позиционирования, сбои в логике создания “публичного образа”. Оценка “даже не старается” и отношение в лучшем случае “ну давай, рассказывай как космические корабли бороздят просторы Большого театра”.
4. Отсутствие веры в хороший исход связанное с как бы “трезвым” пониманием ситуации, лежащим на трех китах:
– у Армении нет союзников;
Россия не оправдала никаких ожиданий (причем, как отмечают остроумцы, “судя по количеству русских в Ереване, она не способна оправдать ожидания даже собственных граждан”), Запад значительно более заинтересован в сотрудничестве с Азербайджаном и по настоящему не поможет; ОДКБ – смешная структура, чья единственная роль оскорбление и унижение Пашиняна; Иран – озабочен своими собственными проблемами. (при этом Иран в отличие от России и ЕС вызывает больше симпатий)
– 30 лет прошло зря;
Это удивительным образом очень спокойная, безэмоциональная фиксация практически всех, с кем я общался. Причем новая – даже в мае, когда я был в Армении в последний раз, тезис вызывал споры, несогласие, гнев, эмоции. Сейчас нет. Думаю, причина в посттравматическом синдроме “однодневной войны”. Зря и зря. Для надежды на будущее нет никаких оснований, дом оказался без фундамента вовсе, поэтому:
– позитивного выхода быть не может, могут быть разные итерации “негативного”
Но именно эта уверенность, что игра сыграна в общем, надежд особо нет (да и не особо тоже) удивительным образом рождает
5. “Оптимизм стоиков”, когда все плохое уже на самом деле произошло или произойдет вне всякой зависимости от мнений и усилий простых людей. (“В сентябре над нами больше 100 раз появлялись беспилотники за три дня, мы посчитали. Нас могли убить сто раз, но не убили. В этот раз” – разговор с офицером из Сюника). Исправить произошедшее или неизбежное нельзя ни в каком варианте. Поэтому надо просто жить. Практических следствий из этой “просто жизни” огромное количество. И я видел просто жизнь везде от Татева до Северного проспекта в Ереване. В этой просто жизни есть куча героического и вызывающего огромное уважение. Особенно – к жителям того самого Сюника.
В политическом смысле это дает уникальную стабильность режиму. В среднем варианте – просто выживание, в хорошем – карт-бланш на хоть какие-то изменения к лучшему, на стабилизацию ситуации, в плохом – на дальнейшую дестабилизацию. Никто не мяукнет даже ни в первом, ни во втором, ни в третьем случае. Причем именно изменения к лучшему\восстановление надежды скорее создают для режима пространство неопределенности\уязвимости если на чистоту.
Остается пожелать моим армянским друзьям и собеседникам – сил, мужества и все-таки возвращения надежды. Московской тусовке, стремящейся в очередной раз облагодетельствовать Армению – немножко понимания ситуации там (кстати, в скандале с (не)запретом въезда Затулину и Симоньян вопросы у армянских армян вызывает только Затулин – “у него есть объективные заслуги”, к Симоньян вопросов нет).
Ну и нашим эмигрантам, которые бесконечно рассуждают про необходимость военного поражения для политической трансформации, хочется сказать, что всё-таки все значительно сложнее.
Глеб КУЗНЕЦОВ
